Я – к вашим услугам. Конечно, если вам угодно знаться со мной. Если же нет, достаточно слова, и я исчезну.
читать дальшеЯ довольно долго раскачивался это написать. И, вполне возможно, напрасно все-таки раскачался.
Кажется, для меня назрела необходимость написать развернутый комментарий по ситуации вокруг Охта-центра. В конце концов, мои рассуждения уже не вмещаются в формат реплик.
На случай, если кто-то не знаком с вопросом. Идея в том, что фирма Газпром решила построить в Санкт-Петербурге дом. Да не простой, а очень высокий. 81 этаж, за четыреста метров вышиной. Будет (если будет) самое высокое здание города. Мне подсказали, что мнение о том, что площадь застройки составляет квадратный километр - неверно, ну, пусть будет "около 70 гектаров", как пишут на официальном сайте центра. Мне все равно много.
Заранее стоит отметить, что, во-первых, башня мне не нравится. Чисто эстетически. Но мне, например, не нравится еще и Исакиевский собор, да и вообще архитектурный ансамбль Питера. А нравятся - сталинские высотки. Поэтому мой вкус тут - сильно за кадром.
Но суть не в том. Суть в том, что Газпром захотел поставить свой дом в престижном районе. Так исторически сложилось, прошу прощения за каламбур, что престижный район в Питере - это исторический центр. Ну, это можно понять. Не то, чтобы простить - но понять.
И вот, Газпром начинает выбирать место. И выбирает - чуть ли не единственное место в историческом центре Питера, где нет исторической застройки, сплошная промзона. И Газпром покупает землю, которая, судя по археологическим работам, исключительной ценности не представляет - "Петрозавод", промзона. По закону, перед строительством в Питере желающий построить должен оплатить археологические раскопки. Газпром оплачивает археологические раскопки, вписывает в проект "Музей истории первых поселений на территории Санкт-Петербурга" и сразу после начала археологических раскопок обнаруживаются Ниеншанца.
Ниеншанц - это такая шведская крепость. Построена в 1611-ом, после захвата Ингерманландии Швецией. Предназначена для контроля над пограничной землей. В 1703-ем году взята войсками Петра, с этого момента начинает постепенно разрушаться, за ненадобностью. К середине двадцатого века полностью уничтожена, сверху построены корпуса «Петрозавода».
Продолжая копать, натыкаются еще на одну шведскую крепость, на новогородскую, и на неолитическую стоянку. Хватаются за голову, начинают копать очень быстро. У Газпрома начинается проблема.
Проблема в том, что он покупал, собственно, участок для строительства небоскреба (и вложил в это строительство какие-то совершенно непредставимые мною деньги - чего стоило только проплатить изменение высотного регламетнта!). В погоне за длинным рублем (и я это серьезно!) Газпром оплатил находку множества вещей, которые можно оценить как достояние российской культуры. То есть, у меня возникают некоторые сомнения по поводу невообразимой ценности Ниеншанца, но это мои проблемы (и это я тоже серьезно!), не мне оценивать.
Стоит отметить, что массе народа "Охта-центр" не нравится, скажем так, деятельно. Собственно, это нормально. Но у Газпрома встает неиллюзорный шанс остаться и без небоскреба, и без денег, в проект уже вложенных.
Дело в том, что Газпром - это, все-таки, корпорация, задача которой - зарабатывать деньги. Большей частью (чуть-чуть больше половины) - для России, но и для множества вполне живых и конкретных людей. Стоит отметить – тот факт, что Газпром наполовину принадлежит государству, не делает его автоматически советской конторой, которой не нужно зарабатывать деньги.
Я, именно из-за готовности добросовестно выполнить свои обязательства в определенной ситуации, не верю в базовую злонамеренность Газпрома; в его случае - это бизнес. Ладно, черт с ней, с Россией, у нее и другие источники денег, наверное, найдутся. Но, кроме России, расходы на Охта-центр ложатся и на множество людей, которые живут - в том числе - на эти деньги.
По логике вещей, кто-то теперь должен эту землю у Газпрома купить, и компенсировать те затраты, которые Газпром понес в связи с археологической экспедицией. Ну, помимо всего прочего, даже если по закону Газпром несмотря ни на что обязан был провести эту экспедицию за свой счет - ну, это по крайней мере честно. И это по крайней мере отметит заслуги Газпрома (которые есть вне зависимости от того, обязан он был это делать, или не обязан) перед российской культурой.
Причем как по мне - это все надлежало делать предельно спокойно.
Если во имя российской культуры кто-то случайно понес расходы, на которые идти не собирался - хорошо бы эти расходы ему компенсировать. В идеале - с лихвой, чтобы и после ситуации в устье Охты брать землю и проводить на ней археологические раскопки без дураков, а серьезно - становилось выгодно.
Вместо этого Газпром (который, я допускаю, хотел - и до сих пор хочет! - заработать денег наименее вредным для города способом; оценка вредности для города у них, собственно, своя) жестко поставлен в ситуацию, когда ему остается смириться с тем, что землю у него заберут, построить ничего не дадут, т.е. спустить в унитаз несколько лет инвестиций. Это, конечно, научит Газпром ничего вообще в Питере не строить, и вообще с этим городом не связываться, допускаю, что это именно то, чего кто-нибудь хочет. Нужно ли это Питеру - вопрос двенадцатый, и мое мнение тут сугубо неважно. Важно - для меня - то, что у Газпрома выработается безусловный рефлекс - "КУЛЬТУРА - ЭТО НЕВЫГОДНО", а поскольку за год создание вменяемого проекта конструктивного использования территории либо ничуть не продвинулось, заслоненное борьбой с Газпромом, либо скрывается настолько тщательно, что мне страшно становится - у меня возникают некоторые опасения по поводу судьбы территории "без Газпрома".
Газпром, хотя бы, был готов создать музей находок (и, несомненно, иметь с него деньги; по-моему, это очень правильный подход). Судьба же Неиншанца после ухода Газпрома (если предположить, что Газпром удастся «уйти»), и после того, как схлынет волна, поднятая в ЖЖ и других СМИ - видится мне в самых мрачных тонах. Даже если Ниеншанц и восстановят, его восстановят за счет других археологических объектов, ибо фонды не резиновые. Состояние жилищного фонда и археологических памятников, которые в Питере уже есть - меня в этом лишь убеждает.
Повторюсь. Вариант, который позволил бы мне с оптимизмом смотреть на будущее Ниеншанца, предусматривает наличие газоскреба. Не то, чтобы мне чисто эстетически нравился газоскреб, но мне, скажем, и Пирамида Лувра не нравится. И Исакиевский собор. И Храм Христа Спасителя мне не по душе. Если все, что мне не нравится, сносить - нехорошо выйдет, да. Но - имеет значение эстетическое чувство того, что хочет и может строить.
Так исторически сложилось, что хочет и может строить сейчас - Газпром. Так исторически сложилось, что Газпром смотрит не на питерскую систему изменения исторического центра города, как на нормальную, а на, скажем, лондонскую. Или парижскую. Или пражскую. И да, это лучше, чем в Атланте, которая постулировала, что архитектура Юга США ее не интересует вовсе.
Вполне возможно, что, если бы в Питере менее агрессивно относились к идее изменить облик города, сегодняшняя дикая ситуация не возникла. Но увы.
И именно поэтому я раз за разом свожу разговор на отвлеченную тему общей стратегии развития города. Либо надо жить и работать в историческом центре - но тогда его надо менять. Так делают в Лондоне. Либо надо строиться где-то еще - и тогда там же надо жить и работать. Так делают в Иерусалиме. Оба этих подхода мне нравятся. Мне не нравится подход, что жить и работать надо в центре, но строиться - где-то еще.
Но, впрочем, Газпром – богатая организация. От одной, пусть и весьма серьезной, неудачи, полагаю, не разорится. Нарушений же закона, совершенных во время подготовки строительства, более чем достаточно. Поэтому – заслужили, да. Хотя мне и жалко – чисто по-человечески – Ниеншанц, да.
Собственно, печалит меня не то, что Газпром (или Питер, или я) останется без небоскреба, денег или Ниеншанца. В конце концов, и Газпром, и Питер, и я жили без небоскреба и Ниеншанца много лет, и ничего, выжили как-то. А инвестиции, думаю, у Газпрома неудачные уже были, так что в этом тоже ничего особенно страшного нет.
И не то меня печалит, что люди готовы говорить, и даже кричать о проблемах. Это очень даже правильно. А если мне не хочется слушать крика – то никто меня не заставит, я просто не пойду. Нет, наличие у людей активной жизненной позиции – это прекрасно.
Знаете, есть такой аниме-сериал, космооперный, Seikai no Monshou. Там есть одна сцена, которая меня всегда восхищала. Главная героиня влезает в бой с превосходящим противником. У нее лучше навыки, зато у него корабль вооружен. И вот, главная героиня делает боевой разворот и говорит главному герою – «вот, когда я выиграю, я сделаю то, то и то». «Постой», отвечает главный герой, «ты вообще не думаешь, что можешь проиграть?», и получает ответ – «Не привыкла думать, что буду делать, будучи звездной пылью».
Да, мы уже прекрасно умеем влезть в бой с превосходящим противником. Но иногда мы выигрываем. И вот тогда…
А что тогда? Ну вот взять хоть ситуацию с «Охта-центром» и Ниеншанцем. Где тот герой, который может предложить план действий после ухода Газпрома? Мне, как бы, казалось, что с этого хорошо бы начинать. Кто из сегодняшних борцов с Газпромом готов перестать говорить о том, какой плохой Газпром, и какой ценный Ниеншанц он собирается загубить (да, я готов поверить на слово специалистам, что Ниеншанц очень ценен), а сказать, что он хочет сделать вместо Газпрома?
Я очень хорошо знаю, что обещает сделать Газпром. Газпром обещает (внимание, я не говорю, что он это обязательно сделает!) отдать две тысячи квадратных метров территории Охта-центра (внимание, я не говорю, что это много или мало!) под музей. Это – конкретика. Это, простите, позитивная программа. И именно поэтому, в моих глазах, Газпром несколько разумнее его противников.
И знаете, так у нас все.
Меня совершенно не напрягает башня Газпрома – ни в положительную, ни в отрицательную сторону. Я не архитектор, не экономист, не историк и не житель Петербурга, я ничего не могу сказать о том, нужна ли эта башня городу. Но меня напрягает то, что никто из борцов с башней не представляет себе – что делать в случае победы.
Я, конечно, не великий мудрец. Но мне кажется, что пока люди не будут представлять себе, что делать – представлять себе, что делать, будет, например, Газпром. Или Единая Россия. Или кто угодно еще. А люди будут страдать, и кричать в ЖЖ, что их не уважают, не прислушиваются к их мнению.
Две цитаты.
Не знаю точно, в каком году – но определенно до 1966-го мудрый и ироничный Станислав Ежи Лец сказал – «Ну допустим, пробьёшь ты головой стену. И что ты будешь делать в соседней камере?»
В 2009 году неоднозначный, прямо скажем, Тимофей Шевяков сказал – «Где эти полмиллиона, у которых украли или якобы украли голоса? Ладно, пусть не полмиллиона. Хотя бы пятьдесят тысяч. Вы их вывели на улицы Москвы? Нет.
Когда подобная хня была на Украине и в Молдавии - люди выходили. Я это помню - и вы это помните. И в данном случае совершенно неважно, было это искренне или оплачено Вашингтонским Обкомом. Результат был.»
Мне почему-то кажется, что эти два очень разных человека говорят об одном и том же.
И по-моему, они говорят очень важную вещь.
Кажется, для меня назрела необходимость написать развернутый комментарий по ситуации вокруг Охта-центра. В конце концов, мои рассуждения уже не вмещаются в формат реплик.
На случай, если кто-то не знаком с вопросом. Идея в том, что фирма Газпром решила построить в Санкт-Петербурге дом. Да не простой, а очень высокий. 81 этаж, за четыреста метров вышиной. Будет (если будет) самое высокое здание города. Мне подсказали, что мнение о том, что площадь застройки составляет квадратный километр - неверно, ну, пусть будет "около 70 гектаров", как пишут на официальном сайте центра. Мне все равно много.
Заранее стоит отметить, что, во-первых, башня мне не нравится. Чисто эстетически. Но мне, например, не нравится еще и Исакиевский собор, да и вообще архитектурный ансамбль Питера. А нравятся - сталинские высотки. Поэтому мой вкус тут - сильно за кадром.
Но суть не в том. Суть в том, что Газпром захотел поставить свой дом в престижном районе. Так исторически сложилось, прошу прощения за каламбур, что престижный район в Питере - это исторический центр. Ну, это можно понять. Не то, чтобы простить - но понять.
И вот, Газпром начинает выбирать место. И выбирает - чуть ли не единственное место в историческом центре Питера, где нет исторической застройки, сплошная промзона. И Газпром покупает землю, которая, судя по археологическим работам, исключительной ценности не представляет - "Петрозавод", промзона. По закону, перед строительством в Питере желающий построить должен оплатить археологические раскопки. Газпром оплачивает археологические раскопки, вписывает в проект "Музей истории первых поселений на территории Санкт-Петербурга" и сразу после начала археологических раскопок обнаруживаются Ниеншанца.
Ниеншанц - это такая шведская крепость. Построена в 1611-ом, после захвата Ингерманландии Швецией. Предназначена для контроля над пограничной землей. В 1703-ем году взята войсками Петра, с этого момента начинает постепенно разрушаться, за ненадобностью. К середине двадцатого века полностью уничтожена, сверху построены корпуса «Петрозавода».
Продолжая копать, натыкаются еще на одну шведскую крепость, на новогородскую, и на неолитическую стоянку. Хватаются за голову, начинают копать очень быстро. У Газпрома начинается проблема.
Проблема в том, что он покупал, собственно, участок для строительства небоскреба (и вложил в это строительство какие-то совершенно непредставимые мною деньги - чего стоило только проплатить изменение высотного регламетнта!). В погоне за длинным рублем (и я это серьезно!) Газпром оплатил находку множества вещей, которые можно оценить как достояние российской культуры. То есть, у меня возникают некоторые сомнения по поводу невообразимой ценности Ниеншанца, но это мои проблемы (и это я тоже серьезно!), не мне оценивать.
Стоит отметить, что массе народа "Охта-центр" не нравится, скажем так, деятельно. Собственно, это нормально. Но у Газпрома встает неиллюзорный шанс остаться и без небоскреба, и без денег, в проект уже вложенных.
Дело в том, что Газпром - это, все-таки, корпорация, задача которой - зарабатывать деньги. Большей частью (чуть-чуть больше половины) - для России, но и для множества вполне живых и конкретных людей. Стоит отметить – тот факт, что Газпром наполовину принадлежит государству, не делает его автоматически советской конторой, которой не нужно зарабатывать деньги.
Я, именно из-за готовности добросовестно выполнить свои обязательства в определенной ситуации, не верю в базовую злонамеренность Газпрома; в его случае - это бизнес. Ладно, черт с ней, с Россией, у нее и другие источники денег, наверное, найдутся. Но, кроме России, расходы на Охта-центр ложатся и на множество людей, которые живут - в том числе - на эти деньги.
По логике вещей, кто-то теперь должен эту землю у Газпрома купить, и компенсировать те затраты, которые Газпром понес в связи с археологической экспедицией. Ну, помимо всего прочего, даже если по закону Газпром несмотря ни на что обязан был провести эту экспедицию за свой счет - ну, это по крайней мере честно. И это по крайней мере отметит заслуги Газпрома (которые есть вне зависимости от того, обязан он был это делать, или не обязан) перед российской культурой.
Причем как по мне - это все надлежало делать предельно спокойно.
Если во имя российской культуры кто-то случайно понес расходы, на которые идти не собирался - хорошо бы эти расходы ему компенсировать. В идеале - с лихвой, чтобы и после ситуации в устье Охты брать землю и проводить на ней археологические раскопки без дураков, а серьезно - становилось выгодно.
Вместо этого Газпром (который, я допускаю, хотел - и до сих пор хочет! - заработать денег наименее вредным для города способом; оценка вредности для города у них, собственно, своя) жестко поставлен в ситуацию, когда ему остается смириться с тем, что землю у него заберут, построить ничего не дадут, т.е. спустить в унитаз несколько лет инвестиций. Это, конечно, научит Газпром ничего вообще в Питере не строить, и вообще с этим городом не связываться, допускаю, что это именно то, чего кто-нибудь хочет. Нужно ли это Питеру - вопрос двенадцатый, и мое мнение тут сугубо неважно. Важно - для меня - то, что у Газпрома выработается безусловный рефлекс - "КУЛЬТУРА - ЭТО НЕВЫГОДНО", а поскольку за год создание вменяемого проекта конструктивного использования территории либо ничуть не продвинулось, заслоненное борьбой с Газпромом, либо скрывается настолько тщательно, что мне страшно становится - у меня возникают некоторые опасения по поводу судьбы территории "без Газпрома".
Газпром, хотя бы, был готов создать музей находок (и, несомненно, иметь с него деньги; по-моему, это очень правильный подход). Судьба же Неиншанца после ухода Газпрома (если предположить, что Газпром удастся «уйти»), и после того, как схлынет волна, поднятая в ЖЖ и других СМИ - видится мне в самых мрачных тонах. Даже если Ниеншанц и восстановят, его восстановят за счет других археологических объектов, ибо фонды не резиновые. Состояние жилищного фонда и археологических памятников, которые в Питере уже есть - меня в этом лишь убеждает.
Повторюсь. Вариант, который позволил бы мне с оптимизмом смотреть на будущее Ниеншанца, предусматривает наличие газоскреба. Не то, чтобы мне чисто эстетически нравился газоскреб, но мне, скажем, и Пирамида Лувра не нравится. И Исакиевский собор. И Храм Христа Спасителя мне не по душе. Если все, что мне не нравится, сносить - нехорошо выйдет, да. Но - имеет значение эстетическое чувство того, что хочет и может строить.
Так исторически сложилось, что хочет и может строить сейчас - Газпром. Так исторически сложилось, что Газпром смотрит не на питерскую систему изменения исторического центра города, как на нормальную, а на, скажем, лондонскую. Или парижскую. Или пражскую. И да, это лучше, чем в Атланте, которая постулировала, что архитектура Юга США ее не интересует вовсе.
Вполне возможно, что, если бы в Питере менее агрессивно относились к идее изменить облик города, сегодняшняя дикая ситуация не возникла. Но увы.
И именно поэтому я раз за разом свожу разговор на отвлеченную тему общей стратегии развития города. Либо надо жить и работать в историческом центре - но тогда его надо менять. Так делают в Лондоне. Либо надо строиться где-то еще - и тогда там же надо жить и работать. Так делают в Иерусалиме. Оба этих подхода мне нравятся. Мне не нравится подход, что жить и работать надо в центре, но строиться - где-то еще.
Но, впрочем, Газпром – богатая организация. От одной, пусть и весьма серьезной, неудачи, полагаю, не разорится. Нарушений же закона, совершенных во время подготовки строительства, более чем достаточно. Поэтому – заслужили, да. Хотя мне и жалко – чисто по-человечески – Ниеншанц, да.
Собственно, печалит меня не то, что Газпром (или Питер, или я) останется без небоскреба, денег или Ниеншанца. В конце концов, и Газпром, и Питер, и я жили без небоскреба и Ниеншанца много лет, и ничего, выжили как-то. А инвестиции, думаю, у Газпрома неудачные уже были, так что в этом тоже ничего особенно страшного нет.
И не то меня печалит, что люди готовы говорить, и даже кричать о проблемах. Это очень даже правильно. А если мне не хочется слушать крика – то никто меня не заставит, я просто не пойду. Нет, наличие у людей активной жизненной позиции – это прекрасно.
Знаете, есть такой аниме-сериал, космооперный, Seikai no Monshou. Там есть одна сцена, которая меня всегда восхищала. Главная героиня влезает в бой с превосходящим противником. У нее лучше навыки, зато у него корабль вооружен. И вот, главная героиня делает боевой разворот и говорит главному герою – «вот, когда я выиграю, я сделаю то, то и то». «Постой», отвечает главный герой, «ты вообще не думаешь, что можешь проиграть?», и получает ответ – «Не привыкла думать, что буду делать, будучи звездной пылью».
Да, мы уже прекрасно умеем влезть в бой с превосходящим противником. Но иногда мы выигрываем. И вот тогда…
А что тогда? Ну вот взять хоть ситуацию с «Охта-центром» и Ниеншанцем. Где тот герой, который может предложить план действий после ухода Газпрома? Мне, как бы, казалось, что с этого хорошо бы начинать. Кто из сегодняшних борцов с Газпромом готов перестать говорить о том, какой плохой Газпром, и какой ценный Ниеншанц он собирается загубить (да, я готов поверить на слово специалистам, что Ниеншанц очень ценен), а сказать, что он хочет сделать вместо Газпрома?
Я очень хорошо знаю, что обещает сделать Газпром. Газпром обещает (внимание, я не говорю, что он это обязательно сделает!) отдать две тысячи квадратных метров территории Охта-центра (внимание, я не говорю, что это много или мало!) под музей. Это – конкретика. Это, простите, позитивная программа. И именно поэтому, в моих глазах, Газпром несколько разумнее его противников.
И знаете, так у нас все.
Меня совершенно не напрягает башня Газпрома – ни в положительную, ни в отрицательную сторону. Я не архитектор, не экономист, не историк и не житель Петербурга, я ничего не могу сказать о том, нужна ли эта башня городу. Но меня напрягает то, что никто из борцов с башней не представляет себе – что делать в случае победы.
Я, конечно, не великий мудрец. Но мне кажется, что пока люди не будут представлять себе, что делать – представлять себе, что делать, будет, например, Газпром. Или Единая Россия. Или кто угодно еще. А люди будут страдать, и кричать в ЖЖ, что их не уважают, не прислушиваются к их мнению.
Две цитаты.
Не знаю точно, в каком году – но определенно до 1966-го мудрый и ироничный Станислав Ежи Лец сказал – «Ну допустим, пробьёшь ты головой стену. И что ты будешь делать в соседней камере?»
В 2009 году неоднозначный, прямо скажем, Тимофей Шевяков сказал – «Где эти полмиллиона, у которых украли или якобы украли голоса? Ладно, пусть не полмиллиона. Хотя бы пятьдесят тысяч. Вы их вывели на улицы Москвы? Нет.
Когда подобная хня была на Украине и в Молдавии - люди выходили. Я это помню - и вы это помните. И в данном случае совершенно неважно, было это искренне или оплачено Вашингтонским Обкомом. Результат был.»
Мне почему-то кажется, что эти два очень разных человека говорят об одном и том же.
И по-моему, они говорят очень важную вещь.
![[info]](http://l-stat.livejournal.com/img/userinfo.gif)
, потому что это как раз глубоко индивидуальный опыт.