Нет. Правда. Что мы наделали?
Я имею последовательные и упорные эстетические несогласия с той российской властью, которая у нас последние четырнадцать лет. Наверное, я бы имел эстетические несогласия и с той, которая была пятнадцать, двадцать, тридцать лет тому назад, но я тогда был совсем мелкий. Но это не о том.
Я не знаю, и, если честно, не хочу знать, хочет ли Крым и Юго-Восточная Украина в состав РФ. Это дело Крыма и Юго-Восточной Украины, а я живу в настолько большой стране, что от вхождения Крыма и Юго-Восточной Украины моя жизнь, в общем-то, не изменится. Я откровенно боюсь того, что армия страны, где я живу, начнет военные действия с Украиной, но я побаивался и 08-08-08, а ведь, кажется, обошлось.
Я не хочу играть в аналитика и рассуждать, чем это кончится. Не знаю. Я не знаю. У меня не хватает данных и мозгов, чтобы всерьез садиться в уютное кресло и говорить что-то на эту тему. Я очень хочу, чтобы всего этого - понятно, надеюсь, чего "этого" не было, но оно есть. Правда, я очень боюсь, что мы возьмем Юго-Восточную Украину, введем туда войска - и погромы прекратятся. Потому что сорок человек в Одессе сожгли не армейцы, выполнявшие приказ, они сгорели при столкновении с людьми из этой же Одессы - а значит, если оно волшебным образом прекратится после подъема российского флага, то там действительно поработали наши провокаторы. А если после подъема российского флага погромы НЕ прекратятся, нам либо придется на них смотреть и делать ничего, либо давить одну из сторон БТРами ВВ как минимум (а обычно мы применяем для этого танки и вертолеты, между прочим). Только тогда на этих БТРах, танках и вертолетах будут уже те знаки различия, за которые я отвечаю.
Я не знаю, кто там прав, кто виноват. Один из пунктов моего кредо гласит, что при возникновении таких ситуаций надо вводить нейтральные миротворческие войска, с полным нарушением сувернитета; и в идеале на территории хорошо бы создавать самоуправляемую территорию, и пусть дружит с кем хочет. Какой к чертям сувернитет, если государство безопасность своим гражданам обеспечить не может. Но мало, ой мало стран в этом мире разделяют мое кредо, и ни в одной из них я не живу.
Я не знаю и не хочу знать, кто первый начал. Это не мое собачье дело, я повторяю это себе последние три дня. Это внутренняя политика другого государства, и я могу себе позволить не иметь по ее поводу никакой позиции.
Но думаю я последние три дня в основном о другом.
Я еще могу понять, почему к нам ТАК относится Прибалтика. Окей, мы агрессоры и оккупанты, они это помнят, я это помню. У них есть повод не очень любить Россию, они не очень любят Россию.
Я еще могу понять, почему к нам ТАК относится Польша. Мы агрессоры и оккупанты, они это помнят, я это помню. У них есть повод не очень любить Россию, они не очень любят Россию.
Но Украина? Если во имя того, как надо относиться к НАМ, можно сжечь в Одессе четыре десятка человек, то мы сделали что-то очень, очень не так. Я не знаю, что именно. Я не понимаю, что именно. Я не уверен, что те, кто ТАК к нам относится в Украине, знают и понимают. Но что-то не так мы определенно сделали.
Потому что когда на почве разницы отношения к НАМ сорок человек сгорают в Одессе, в этом виноваты не только агенты влияния с Запада, и даже не только адская политика местных националистов. МЫ тоже за это отвечаем.