О Гейдере и Карпишине, ругательноеТут, в связи со статусом в аське, у меня многие спрашивают, за что ж я так не люблю Карпишина. Добавлю, что Гейдера я тоже очень не люблю, и примерно за то же самое.
Есть у меня такое понятие – понятие текста. Собственно, насколько я знаю, оно не только у меня есть, но я говорю только за себя. Текст, в моем понимании, это любое культурное произведение, включающее в себя сюжет. Или много сюжетов. То есть, да, большинство компьютерных игр, например – это тоже тексты. И фильмы.
Текст я оцениваю по множеству параметров. Среди них, кроме языка, которым текст написан, или, скажем, эмоциональной наполненности, сложности или интересности, есть еще и такой, как веристичность. То есть, насколько я верю тому, что мне показано, тому, насколько оно правдоподобно. Важно – не реалистично, а правдоподобно. Магия в том же «Властелине колец» совершенно нереалистична, но правдоподобна. Разумеется, как и все остальные признаки, этот – субъективен.
И поэтому и Mass Effect, и Dragon Age вызывают у меня очень смешанные чувства. Я отчетливо вижу там два текста – во-первых, я вижу там текст сеттинга, в котором происходит действие, и этот текст приводит меня в восторг. Это титаническая работа – написать это все, свести в единую систему. Это очень круто, правда. А второй текст – это текст непосредственно происходящего на экране, текст происходящего вокруг главного героя. И этот текст, на мой вкус, куда как хуже.
Он банален. Его можно предсказать с точностью до сцены. В отличие от первого текста. Честно говоря, заметки Кодекса для меня были куда интереснее непосредственно происходящего с Шепардом. Особенно в первый раз.
Он напрочь неверистичен. Я не верю в происходящее. Например, если взять один из DLC ко второму ME – тот, который про Катсуми. Вот, у нас есть взломщица экстра-класса, профессионал, специализирующийся на ярких и красивых ограблениях музеев, дата-центров и прочего подобного. Она позиционируется как лучший специалист в своей области. Ну, как и вся команда Шепарда во второй игре же. И вот, они прибывают в прекрасно защищенный особняк некоего гада, большого любителя антиквариата запредельной цены и нелегальности (одна только голова Статуи Свободы или там Давид Микеланджело чего стоят). Вход в его маленький частный музейчик защищен.
Итак, чем же он защищен? По списку.
Генетический сканер, срабатывающий только на генотип хозяина. Пароль, который нужно произнести голосом хозяина. Силовой барьер, собственно физически закрывающий вход в лифт. Ну еще там камеры в лифте.
План заключается в том, что, под видом лидера преуспевающей группы наемников, Шепард и Катсуми пробираются в особняк, проходят в музей, забирают что нужно и спокойно уходят.
Первая странная натяжка в плане – совершенно непонятно, почему хозяин дома не узнает Шепарда. Ну ладно, он не помнит в лицо всех героев Пространства Цитадели или всех Спектров. Но охрана-то у него, по идее, для этого свой хлеб и ест! Да еще и гости его обсуждают – «а вы слышали, слухи ходят, что Шепард вернулся?». То есть Шепард тут – фигура не неизвестная. Почему Катсуми не приняла этого во внимание?
Вторая странная натяжка в плане – отключение силового барьера. Делается это так – надо идти вдоль силового кабеля, найти искомую батарейку, и перегрузить энергосистему, после чего система вырубится. То есть, что, с точки зрения Катсуми, на такой пробой никто не обратит внимания?
Третья странная натяжка в плане – проникновение в личные покои хозяина дома с целью найти образец его ДНК. Для этого нужно узнать имя начальника охраны, подойти к охраннику собственно покоев, сказать ему, что ты-де от начальника охраны, Катцуми подделает голос начальника охраны и вы пройдете. Однако... это... а если, скажем, датапад с именем начальника охраны не будет вот так просто валяться на виду?
Четвертая натяжка. Чтобы узнать пароль, надо, внимание, взять штурмом пост охраны. Еще раз. Тайное проникновение. Артистичный взлом – нам еще представляют Катцуми как такого, высокоартистичного грабителя, в стиле классических криминальных комедий. В такой эстетике просто нет места вооруженным столкновениям с охраной!
И пятая натяжка – отключение камер. Во-первых, нечеловечески радует идея, что единственное место, где есть камеры – это лифт. То есть, ни в «предбаннике», ни в самом музее камер нет, да? Во-вторых, стоять несколько секунд прямо в объективе камеры – это, видимо, такой замечательный способ защиты.
То есть, да, вся эта легкость в итоге оборачивается ловушкой – и это правильно, так и должно быть. Но лучший взломщик обитаемой галактики в этой истории ведет себя не то что как хороший взломщик, она ведет себя как юная дура, которая искренне считает, похоже, что можно делать все, что угодно, все равно никто ничего не заметит. А если она заранее готовилась к тому, что тут будет ловушка и поэтому ничему не удивлялась (например) – то, во-первых, хорошо бы было дать ей по лицу по итогам операции, а во-вторых, почему бы тогда сразу не предложить штурм?
То есть, я могу предположить, почему именно было сразу не предложить штурм (хотя, конечно, от мордобоя это ее спасать не должно). Но это уже додумывние, которое я, конечно, сделаю. Сделаю я его, потому что мне слишком нравится первый текст, чтобы из-за второго лишаться возможности на него посмотреть. Однако лучшего мнения о Карпишине (и о Гейдере) я от этого не получаю...
Как-то так.