О текущем диалоге

[Aono]

В порядке иллюстрации идеи "все люди равны, но некоторые равнее других", вроде бы как выводимой из последовательного индивидуализма (к каковому сводится гуманизм), мне кинули ссылку на любопытный диалог. ninaofterdingen.diary.ru/p186469811.htm
Не знаю как, но на выходе, на почве этого разговора и ряда других, одновременно идущих с тем же человеком, получилась статья. Наверное.

читать дальше, 15 281 знак

Эпиграф.

"Я не воспитывался на софистах.
Есть что-то дамское в пацифистах.
Но чистых отделять от нечистых --
не наше право, поверьте.
Я не указываю на скрижали.
Цветные нас, бесспорно, прижали.
Но не мы их на свет рожали,
не нам предавать их смерти."
И. Бродский, "Речь о пролитом молоке".

Должен сразу оговориться, что конкретные отсылки к Камше я не понимаю. Мое сословное чувство не выдержало героической победы (во имя отмщения) над ужасной крысой силами рыцаря без страха и упрека Окделла, и к Камше я с тех пор не возвращался. Так что каких-то тонкостей я могу не понимать.
Но вообще, вопросы там интересные. С одной стороны стоит позиция государства, построенного на меритах (его защитница позиции определяет как империю - "Империя предполагает не отсутствие иерархии, а возможность продвинуться в этой иерархии за свои личные заслуги, не отменяя других возможностей."). По совести говоря, конечно, империя ничего подобного не предполагает - многие империи в истории человечества были социально закрытыми обществами (впрочем, защитница первой позиции, как я понимаю, признает только одну империю, Римскую; колониальные империи она таковыми считать отказывается). Так, за все время Российская империя, вроде бы, не дала нам ни одного великого полководца из крестьян. Нет, теоретически, конечно, крестьянин мог обратить на себя внимание батюшки-императора, получить чин и дворянство - видимо, речь идет об этом. То есть, ок, права римского гражданина в Римской империи резко отличались от прав римского негражданина, но ведь человек мог получить право на римское гражданство, и все такое; видимо, речь об этом. Но это, мягко говоря, не определяющий признак империи.
При этом, определяющим признаком империи не может быть и то, что предлагает, со ссылкой на Рим, и защитница первой позиции - "правовое нивелирование граждан и территорий". Италия была привелигированной провинцией в Римской империи. Исходно империй принадлежал римскому народу (в ущерб всем прочим народам державы). Жители Империи не все имели римское гражданство (Civis Romanus Sum по сути был чуть ли не главной частью римской идеи, и в частности защищал апостола Павла от насилия от рук римских властей - см. Деяния апостолов, 22:25-29), не все не-граждане Рима имели хотя бы латинское гражданство, не все, не имевшие латинского гражданства, были свободны, не все свободные были мужчинами. В Риме даже действовало правило "сто первой мили". Вообще, первым государством, официально провозгласившим равенство всех жителей и территорий, были, кажется, все-таки Соединенные Штаты. Парадоксальная цивилизация Советского Союза заслуживает отдельного разговора; говорить же о правовом нивелировании всех жителей Российской империи, кажется, не получится даже у самого рьяного защитника приятного уху хруста. Хотя, конечно, в некоторой мере к этому идеалу приблизился Павел I, при котором ненивелированным остался всего один житель России - он сам ("дворянин в России - лишь тот, с кем я говорю, и лишь пока я с ним говорю").
С другой стороны мы имеем государство, построенное на божественном праве (насколько я понял, в этом их Талиге божественное право существует объективно), и божественное право это передается по крови. Есть те, в чьих жилах кровь богов течет, есть те, в чьих не течет, первые должны по воле сил, управляющих миром, землями править, а вторые - им подчиняться. Это мы все тоже проходили, от божественного порядка разделения варн в Индии до "естественного права арийской нации на господство", вопрос в объективности.
Фишка в том, что либеральной из этих позиций не является ни одна, они просто о другом обе. Они о том, как должен формироваться слой управленцев - аристократия или меритократия, право наследства или право достоинства. Спор не молод, я даже сколько-то времени начинал писать трактат под заглавием "О скотской сущности земледельца", в котором рассуждал об этих идеях диалектически, да вот не дописал, теперь локти кусаю. К либерализму ближе, понятно, меритократический путь (потому что с точки зрения что либерализма, что гуманизма, ситуация, когда один человек правит другим только потому, что оба так родились - неприемлима). Чего общего имеет что с гуманизмом, что с либерализмом строй "великой Талигойи", мне совершенно неясно. Идею, что одни будут трудиться на полях, а другие сытно есть и сладко спать, просто потому, что одним повезло с цветом кожи, а другим нет - либералы, как раз, никогда не одобряли. Другое дело, что либералов в тех же южных штатах слушали не особо, да и вообще слова в управлении колониями не давали...
Вообще, идея считать уверенными индивидуалистами, с идеей, что отдельный индивид не должен зависеть от внешних факторов, что его свобода не должна ограничиваться - скопом всех интеллектуальных деятелей Нового времени, включая Лютера и Кальвина, кажется мне странноватой. Равно как и не до конца прослеживаю я логическую связку между идеей "человек есть мера вещей, и должен быть абсолютно свободен настолько, насколько это вообще возможно" и идеей "человек есть исключительно животное, и все его действия жестко подчинены животным инстинктам, на которые надет фиговый листочек культуры", по-моему, это противоположные идеи; либералы, боровшиеся в конце позапрошлого века против идеи социал-дарвинизма, со мной, кажется, были согласны. Тот же Докинз, подробно описывая, почему феномен альтруизма вовсе не противоречит теории конкуренции (на биологическом материале), при этом вполне жестко и прямо открещивался от социал-дарвинизма. Так и писал - "Я понимаю, что жить в обществе, в основе которого лежит один лишь установленный геном закон всеобщего безжалостного эгоизма, было бы очень неприятно. Но, к несчастью, как бы мы ни сожалели о тех или иных обстоятельствах, этого недостаточно, чтобы устранить их. Главная цель этой книги — заинтересовать читателя, но если он извлечет из нее какую-то мораль, то пусть примет ее как предостережение. Пусть он знает, что если, подобно мне, он стремится к созданию общества, члены которого великодушно и самоотверженно сотрудничают во имя общего блага, ему нечего рассчитывать на помощь со стороны биологической природы человека. Давайте попробуем учить щедрости и альтруизму, ибо мы рождаемся эгоистами. Осознаем, к чему стремятся наши собственные эгоистичные гены, и тогда у нас по крайней мере будет шанс нарушить их намерения — то, на что никогда не мог бы посягнуть ни один другой вид живых существ." ["Эгоистичный ген", глава 1]. Это вполне либеральный, гуманистический подход - в том смысле, что он не противоречит идеям либерализма и гуманизма, как противоречит этим идеям расизм.
При этом, несомненно, противоречат идеям гуманизма и расизма репрессии в Советском Союзе (значимость которых, кажется, отрицается в том же диалоге защитницей первой позиции - "(Пассаж о том, что людей в СССР убивали миллионами я даже комментировать не хочу, он недостоин такого умного собеседника, каким вы себя показали"). Оттуда мы имеем официальных: 23391 расстрелянный с 1921 по 1929 года; 40137 с 1930 по 1936 года; 681532 расстрелянных с 1937 по 1938 года ("Большой террор"); 54235 расстрелянных с 1939 по 1953 года. Это, подчеркиваю, только люди, официально приговоренные к высшей мере наказания. Вопреки мнению, что это такие строго засекреченные данные - эти данные подготовлены и хранятся с 1954 года, когда их затребовал Хрущев. Плюс, целый ряд расстрелов в эту статистику не входит вообще - в частности, к таким относится пресловутая Катынь (в том числе, наверное, и потому, что неясно, а как кого, собственно, поляков расстреливали - как своих или как чужих). К слову, сомневаться в том, что расстрел в Катыни дело рук "наших" - с 26 ноября 2010 года противоречит официальному мнению Государственной Думы и Президента, что, конечно, сильно снижает мое к этому доверие. В смысле, я привык "им" категорически не верить - но тут-то уж ладно, так и быть. Плюс к тому, следует, наверное (ну, так оно принято как-то) относить к репрессированным еще и тех, кого посадили на большие сроки (от 10 до 25 лет), потому что, в том числе, оттуда тоже не все возвращались. Скажем мягко.
Традиционно, к репрессированным относят тех, кого сажали за "политику", уголовщина в эти цифры не включается. Но если мы начинаем говорить о сталинской политике как преступлении против народа, одновременно с идеями правового нивелирования (опять же, во время Большого Террора, пожалуй, это правовое нивелирование было на необыкновенном уровне - так, наряду с "простыми врагами народа" на той же скамейке посидели и Ягода, и Ежов, и Берию скамейка не минула) то, наверное, посчитать стоит и уголовников тоже. Тоже же граждане. Это уже получаются сильно другие цифры. Кстати, не могу не заметить, что о диссидентской деятельности В. Н. Земского во времена "советского режима" мне ничего не известно, и он пользовался не "открытыми архивами" (архивы КГБ до конца не открыты до сих пор), а был к этим архивам допущен на особых основаниях, в порядке освещения темы репрессий. Дело в том, что тема тогда была одной из горячих, как раз вокруг нее в том числе бушевали политические вихри (интересующихся отсылаю к статье "Не могу поступаться принципами", подписана Ниной Андреевой), и была нужна хоть какая-то реакция со стороны властей.
Впрочем, с точки зрения гуманизма и либерализма - те же 799295 расстреляных по политическим статьям из официальной статистики уже как-то перебор, знаете ли. Ну, расстреляли не миллионы. Расстреляли сотни тысяч, миллионы отправили в лагеря. Или тоже сотни тысяч отправили в лагеря и колонии, хотя тот же Земсков дает цифру всего в два с половиной миллиона без немногого ("В действительности же 1 января 1953 г. в ГУЛАГе содержалось 2 468 524 заключенных: 1 727 970 - в лагерях и 740 554 - в колониях (см. табл. 1)."); то есть миллионы, все-таки. Так или иначе, чтобы говорить об этом всерьез, надо сначала установить - сколько будет "перебор", а сколько - "в самый раз".

Вообще, по сути (я немного поинтересовался общей тематикой и аргументацией), характерно откровенное несовпадение терминологии. Либерализмом защитница первой позиции называет крайний индивидуализм, "бога нет - значит, все позволено". Похоже, у нее имеются религиозные взгляды, которые я не разделяю, по крайней мере, формулировка "Либерализм это уже результат свободного выбора европейцев, результат коллективной продажи людьми Запада своих душ." мне глубоко чужда. Но, пожалуй, в рамках дискуссии с идеей "либерализм в своей основе имеет идею о высшей ценности каждого индивида" можно легко согласиться; несомненно, но тогда придется признать, что любая идея, имеющая в основе постановку вопроса "одни люди равнее других" (что мы характерно наблюдаем на протяжении тысячелетий на Земле, не забывая при этом СССР), либерализмом уже не является. Вопрос "как же строить общество, если каждый будет сам себе голова и никаких высших авторитетов?!", либералы обсуждают уже не первое столетие, в частности, существует теория общественного договора, и как-то так выходит, что успешные страны по крайней мере внешне придерживаются этой доктрины. По крайней мере, я уже очень давно не видел обоснования моей необходимости платить налоги в том, что так мне заповедано Христом, все больше на необходимость кормить, защищать и обеспечивать током меня же упирают.
Уверенно объяснить, почему именно в европейской культуре произошел такой переход, переход от работающего обоснования свыше к необходимости убеждать меня в выгодности для меня такого договора (а это суть теории общественного договора - индивидуалисты, каждый с приоритетом своих личных интересов, договариваются между собой для повышения удовлетворенности интересов каждого), я не возьмусь, это тема для большой работы. Подозреваю тут, конечно, особую роль христианства, заложившую очередной фундамент (на множестве иных фундаментов, конечно, заложившую - на античный, в первую очередь)- во-первых, направившее импульс действия наружу; во-вторых, провозгласившую индивидуальность религиозного переживания (Господь пришел к каждому отдельному человеку, а не ко, скажем, народу или просто есть как нейтральная по отношению к человеку данность - "Он есть, лично ТЫ ему важен, лично ТЕБЯ он любит, лично ТЕБЯ хочет спасти, и лишь лично ТВОЕ несовершенство ему мешает; но если ТЫ лично исправишься и покаешься перед Ним, то ТЫ займешь место одесную его, которое тебе исходно и предназначалось" - примерно так, в моем представлении, формулируется благая весть христианства)... ну и "дурное поведение" христианнейших монархов поспособствовало. Христианство заповедало считать людей хорошими и важными, вот либералы и думали, как бы хорошему и важному человеку воздать по его благости и важности. Попутно пришлось отказаться от обязательности Христа, но идеи оказались слишком близкими, чтобы просто от них взять - и отказаться. Как отказывались от них, когда они возникали раньше, или где-то еще. Ну а что, людям, хотя бы на словах исповедующим христианство, говорить "нет, человек - ничто, человек не имеет никакого значения"? Нет, ну они пробовали иногда. Кончилось скверно, если не для них - то для недалеких потомков.
Почему именно в Европе укоренилось христианство, что именно привело к трансформации (я все-таки уверен, что именно трансформации) цивилизации античной в цивилизацию христианскую (что привело к транформации в постхристианскую - понимаю чуть лучше), я не знаю. Кажется, специалисты не могут этого решить до сих пор, позиции начинаются от Духа Святого, даровавшего чудесную убедительность апостолам. Да, говорит европейская цивилизация, люди плохи, и бывает, что они скверно себя ведут - но и мы, и они знаем, что они ведут себя скверно. Они вынуждены оправдываться. Хорошее поведение не оправдывают. Хорошему поведению не выискивают повода - "ну, это была война" или там "он первый напал". Или даже "либо мы, либо они" - это все подразумевает признание, что поступок совершен этически небезупречный. Немалая часть сложности конфликта между европейской и мусульманской цивилизациями и состоит в том, что европейцу нужно серьезное обоснование, чтобы нарушить запрет и убить иноверца; для мусульманина это - исходно - добродетель, это не то, за что оправдываются, а то, чем хвастают. Не думаю, что это особенность именно ислама, но у цивилизации такая особенность есть, и немалой частью заслугой вооруженности европейской цивилизации (и не столь уж давней демонстрацией мощи этой вооруженности) является то, что мир еще не поделился на два враждующих лагеря. Не потому, подчеркну, что религия ислам плохая, а потому, что цивилизация, где он является господствующей религией, считает это благом.

Эпилог.
"Важно многим создать удобства.
(Это можно найти у Гоббса.)
Я сижу на стуле, считаю до ста.
Чистка -- грязная процедура.
Не принято плясать на могиле.
Создать изобилие в тесном мире --
это по-христиански. Или:
в этом и состоит Культура."
И. Бродский.

P.S.
И еще.
Колонии у Германии были. Их было заметно меньше, чем немцам бы хотелось, потому что они опоздали к раздаче пирога. Интересующихся спецификой Германии отправляю к темам немецких колоний в Африке и в Океании, а также к понятию Deutscher Sonderweg. И помнить бы, к чему Германия в итоге пришла.