Я – к вашим услугам. Конечно, если вам угодно знаться со мной. Если же нет, достаточно слова, и я исчезну.
Нашел у себя в загашниках.
В упор не помню, как писал.
читать дальшеЯ - Альберт Александрович Гаврилов.
Я - Сатоси Осаму.
Я ни тот, ни другой.
Впрочем, историю лучше начинать сначала.
На девятом году эпохи Тайсё, в Киото, недалеко от храма Гинкаку-дзи, в благородной семье царедворцев родился мальчик, получивший имя Осаму. Мальчика воспитали в строгости и понимании своего долга - и мальчик следовал своему долгу.
Его страна воюет, потому что так приказал Император - и Осаму на шестом году эпохи Сёва уходит из школы при Гинкаку-дзи, чтобы поступить в Армейскую военную академию. Не хватает звезд с небес - очень уж философичен и раздумчив; однако берет старанием и убежденностью в верности долгу.
После школы его отправляют в Манчжоу-го, в Квантунскую армию - так приказал Император. Пусть не сам, но и следовать приказам тех, кому приказывает Император - долг. И Осаму отправляется в Синцзян, где, снова, не ловит звезд с неба. Он не самый лучший солдат, этот Осаму. Он не любит свою работу. Но он очень, очень старается. Старается настолько хорошо, что на пятнадцатом году эпохи Сёва получает звание тайи. Вот только свободное время проводит не очень обычно - ходит по старым, заброшенным, разваленным за года гражданской и не только гражданской войны, буддийским храмам. И размышляет. Очень много размышляет. Я ведь еще не говорил, что Осаму принадлежал к школе Риндзан-сю? Ну так вот, он к ней принадлежал.
Да, так он ходил по храмам. Размышлял. Медитировал. Постепенно понимал, что не понимает сути того долга, которому следует. Постепенно все зрело решение - после войны вернуться в Киото и принести монашеские обеты. В размышлениях о долге Осаму однажды, не задумываясь - как-то само собой вышло - перенес через дорогу к храму маленького паучка. Пожалуй, в этот день он - впервые в жизни - был счастлив.
Впрочем, обрести просветление ему так и не довелось. На девятнадцатом году эпохи Сёва Осаму погиб на улицах Харбина во время атаки советского десанта. Его тело было подобрано, по нему справили заупокойную службу, и, наряду с прочими, такими же, как он - офицеров, солдат и генералов, павших во имя долга перед Ниппон и Тэнно, было, не много, ни мало, а больше двух миллионов - да, так вот в числе этих двух миллионов, тайи Сатоси Осаму оказался причислен к списку божеств, ко списку ками храма Ясукуни. Обычная история.
Сатоси Осаму - это я.
Впрочем, Осаму не сумел перейти Моста на тот берег. Слишком он сомневался в своем долге, слишком сомневался в правильности Пути, слишком не уверен был в том, что делал все правильно. Слишком сомневался в том, что заслуживает статуса ками храма Ясукуни.
И тогда на мосту ему встретился монах. Так всегда бывает - если ты не уверен, не знаешь, сомневаешься - тебе всегда кто-нибудь встретится. Иначе и быть не может. И монах выслушал Осаму.
Осаму рассказал про свой долг, про свои сомнения, про свою неуверенность - и тогда монах - а был это Будда Хотэй - сжалился над капитаном. Или решил пошутить над капитаном, кто знает - но любая шутка будды имеет свой, особенный смысл. Итак, Сатоси Осаму - я - уснул на мосту между небом и землей, и видел сон...
В этом сне он родился заново.
В 1989 году, в Москве, в семье неплохого мужика Александра Гаврилова, родился наконец мальчик. До этого родились две девочки, и радости Шурки - как же! Сын! - предела не было. Мальчика назвали Альбертом.
Альберт рос хорошо. Неплохо, на четверки, учился в школе. После школы поступил в универ, на ходовую специальность менеджера. С четвертого курса пошел работать, занимался продажей мебели. Собирался жениться. Все, как положено - машина, невеста, работа, диплом, корпоративные вечеринки, вот-вот идти брать ипотеку на квартиру.
Да, все, как положено.
Обычая история.
Альберт Александрович Гаврилов - это тоже я.
Капитан Сатоси видел сон, помните? Во сне может привидеться всякое, особенно во сне, насланном волей Смеющегося будды. И капитан Сатоси видел во сне, как Альберт очень устал на работе.
***
“В понедельник проснулся в десять,
Пришел на работу от нечего делать...”
Скучно работать. Очень скучно.
Зачем я тут сижу, вообще? Чтобы диваны лучше продавались? Чтобы оценивать спрос на кресла? Чтобы мой работодатель вытеснил конкурентов с рынка компьютерных тумб? Тогда мне дадут премию, я поеду в клуб, напьюсь... Отдохну. Развлекусь, можно сказать.
Через несколько лет меня повысят. Я стану начальником отдела менеджмента, мне прибавят зарплату. Я женюсь, заведу детей. Потом - собственную фирму, тоже заведу. Потом мне понадобится отдел менеджмента, я найму туда молодого глупого специалиста, только-только из института...
И ему будет на работе скучно.
“Шесть часов. Домой или к Вере?
Я выбрал Веру. Хотя не уверен...”
И я даже знаю, на ком женюсь.
О чем вообще идет речь? Все уже решено ведь - и почему, зачем это отменять? Зачем вообще что-то менять, почему бы кому-то думать, что тогда будет лучше, чем сейчас? Света не лучше и не хуже, чем любая другая из моих приятельниц, коллег, женщин, как принято говорить, моего круга. Она красива, она не глупа, она умеет считать деньги, мирится с моими привычками, не обижается на мои и кормит моего кота.
А люблю я ее, или нет - спросите кого-нибудь другого, я не знаю.
“Что, если сегодня забить на работу?
Пошёл на работу. Травил анекдоты...”
Черт возьми, я правда не понимаю, зачем я все это делаю. В детстве мечтал быть хакером. Или военным, каким-нибудь боевым... нет, не генералом, просто полевым офицером. Даже сны про войну видел.
Но российская армия не привлекает, романтические мечты детства - ну космонавтами тоже становились не все, еврейских корней нет... От добра добра не ищут, а сейчас я устроен, у меня есть еда, жилье, машина...
Кстати, может, я просто устал, а? Может, просто взять машину, да махнуть на Селигер на пару дней? Начальник меня отпустит, я точно знаю.
Может, там хоть полегчает.
“Что ты будешь делать в субботу, родной?
Что ты будешь делать в субботу, родной?
Я хотел бы забыться,
Я хотел бы влюбиться.
В эту субботу что-то случится со мной.”
Черт. Это худшая идея в моей жизни.
Машин ни черта нет. Хотя федеральная трасса, между прочим.
Бензоколонок нет последние километров сто. Хотя это вообще ни в какие ворота не лезет.
Местных нет. Хотя здесь же, судя по указателям, должна быть... то ли деревня, то ли село - Заречье, что ли?..
Мобильник не ловит.
И, черт, черт, черт, черт - КОНЧИЛСЯ БЕНЗИН!
Ладно. Спокойно. Надо бы, наверное, выставить аварийку и подремать. А то смеркается уже.
Утром будет лучше.
“Завтра я точно не приду на работу.
Что-то случилось в эту субботу...”
***
Первое, что он сделал - прикопался к первому же встречному с вопросом, что происходит, и где он вообще. Первым встречным оказалась госпожа хозяйка чайной, и Альберт немедленно начал засыпать ее вопросами. Хозяйка на вопросы отвечала, и в итоге их диалог прервал распорядитель богослужения с вопросом “как вы себя ведете?”. Альберт заткнулся. Во время моления Хатиману меня вштырило образом капитана в первый раз - а именно образом моления Хатиману в Манчжурии, со стрельбой в небо из карабинов. С этого момента, на самом деле, Сатоси-сан стал для меня отдельным, самостоятельным персонажем, а я обрел задачу на игру. Я решал, кто я - Альберт Гаврилов или Сатоси Осаму, и - кем бы я ни был - что мне делать дальше.
После моления Альберт встал и пошел в чайную, где добыл огня для трубки (я умудрился забыть в Москве зажигалку) и чашку чаю. Поскольку, по мнению хозяйки, денег у него не было (на самом деле, были - но он не знал ни того, что они у него есть, ни того, что это деньги, ни их стоимости), сговорились на том, что Альберт в случае необходимости хозяйку на полчаса подменит. Так что я сидел, пил чай и общался с хозяйкой и гостями - о том, что такое Хиган, что он, Альберт, тут делает, и как он тут оказался вообще. Именно в этом месте - во время беседы с духом-хранителем моста и госпожой ками свитков - меня начало накрывать таким, своеобразным философским настроем, на который потом нарвалась госпожа поэтесса.
Впрочем, до госпожи поэтессы было довольно долго - хозяйка меня попросила отнести в таверну нечисти чайник и принести его обратно, что я и пошел делать. Сначала какое-то время я искал собственно таверну нечисти. Во время этого поиска мне встретился Паук, признавший во мне японского офицера, оказавшему, дескать, Пауку в тридцать шестом или тридцать восьмом некоторую услугу. Я-Альберт очень удивился, попытался Паука разубедить, но времени на беседу особенно не было.
Чайник-то я до таверны донес, и стал ждать, пока он освободится - ну, чтобы обратно забрать. Подошел Паук, наябедничал на меня хозяину таверны - что, мол, офицер, а утверждает, что какой-то там Альберт. На пару Паук с хозяином показывали мне зеркальце, брали мое имя (впрочем, вернули), но сути произошедшего понять так и не смогли, в итоге позвали ками свитков, потому что у нее в свитке все написано. Альберт, правда, возможностями ками свитков не воспользовался, потому что, в конце-то концов, какая разница - как тебя зовут, Альберт или Осаму?.. Ну а потом Альберт сидел и ждал, пока чайник не отдадут. Ему, кстати, так и не отдали - отдали самой Кирое-но-дзеси, когда та пришла поприсутствовать на конкурсе. Во время ожидания, кстати, Альберт разговорился с госпожой белой лисой, которая объясняла ему, что именно могут ками, и что могут они это просто по природе своей.
А потом, когда чайник все-таки вернули законной владелице, Альберт таки перебрался обратно в чайную. Там - снова разговоры и разговоры, а потом - потом к Альберту обратилась Оно-но-Комати, с вопросами о том, как изменился мир и просьбой подсказать, что ей делать. Разговор вышел для Альберта значимым и сложным - потому что речь шла о деяниях и последствиях дел, совершенных в прошлых жизнях, об истинном и фальшивом, о решениях простых и решениях настоящих. О том, чего хочет человек, пытающийся избавиться от неупокоения, и поможет ли ему это. После этого разговора и очередного возвращения в чайную, где чаем поил уже Хаку, а не Кироя-но дзеси, Альберт ощутил необходимость срочно задать несколько вопросов Тихиро - о долге, о службе и о том, откуда приходят люди. Нашел ее и задал.
А потом был разговор с Абэ-но Сеймеем, и Альберт выслушал еще одну версию размышлений о долге. Версию хранителя равновесия, версию того, кто стоял между всеми и уравновешивал их, версию того, кого долг разлучал с любимыми, версию того, кого долг не пускал через мост. После этого Альберт понял, что не пойдет через мост. Не пойдет, и все тут. Не пойдет, пока не решит - кто же он, помимо того, что Альберт Гаврилов или Сатоси Осаму, не пойдет, пока не решит - что есть ЕГО долг, а не долг хорошего русского мальчика или благородного японского офицера. На том и порешил. Зато подошедшая Оно-но-Комати сказала, что решилась уходить на новый круг перерождений сама.
А потом был ритуал закрытия Хигана, на котором обвенчали Хаку и Тихиро, на котором ушли через Сандзу Абэ-но Сэймей, Минамото-но Хиромаса и Оно-но Комати, на котором стоял я с фонариком небожителей и факелом нечисти, по колено в воде, и остался очень, очень доволен. Пожалуй даже, в третий раз в жизнях - счастлив.
В упор не помню, как писал.
читать дальшеЯ - Альберт Александрович Гаврилов.
Я - Сатоси Осаму.
Я ни тот, ни другой.
Впрочем, историю лучше начинать сначала.
На девятом году эпохи Тайсё, в Киото, недалеко от храма Гинкаку-дзи, в благородной семье царедворцев родился мальчик, получивший имя Осаму. Мальчика воспитали в строгости и понимании своего долга - и мальчик следовал своему долгу.
Его страна воюет, потому что так приказал Император - и Осаму на шестом году эпохи Сёва уходит из школы при Гинкаку-дзи, чтобы поступить в Армейскую военную академию. Не хватает звезд с небес - очень уж философичен и раздумчив; однако берет старанием и убежденностью в верности долгу.
После школы его отправляют в Манчжоу-го, в Квантунскую армию - так приказал Император. Пусть не сам, но и следовать приказам тех, кому приказывает Император - долг. И Осаму отправляется в Синцзян, где, снова, не ловит звезд с неба. Он не самый лучший солдат, этот Осаму. Он не любит свою работу. Но он очень, очень старается. Старается настолько хорошо, что на пятнадцатом году эпохи Сёва получает звание тайи. Вот только свободное время проводит не очень обычно - ходит по старым, заброшенным, разваленным за года гражданской и не только гражданской войны, буддийским храмам. И размышляет. Очень много размышляет. Я ведь еще не говорил, что Осаму принадлежал к школе Риндзан-сю? Ну так вот, он к ней принадлежал.
Да, так он ходил по храмам. Размышлял. Медитировал. Постепенно понимал, что не понимает сути того долга, которому следует. Постепенно все зрело решение - после войны вернуться в Киото и принести монашеские обеты. В размышлениях о долге Осаму однажды, не задумываясь - как-то само собой вышло - перенес через дорогу к храму маленького паучка. Пожалуй, в этот день он - впервые в жизни - был счастлив.
Впрочем, обрести просветление ему так и не довелось. На девятнадцатом году эпохи Сёва Осаму погиб на улицах Харбина во время атаки советского десанта. Его тело было подобрано, по нему справили заупокойную службу, и, наряду с прочими, такими же, как он - офицеров, солдат и генералов, павших во имя долга перед Ниппон и Тэнно, было, не много, ни мало, а больше двух миллионов - да, так вот в числе этих двух миллионов, тайи Сатоси Осаму оказался причислен к списку божеств, ко списку ками храма Ясукуни. Обычная история.
Сатоси Осаму - это я.
Впрочем, Осаму не сумел перейти Моста на тот берег. Слишком он сомневался в своем долге, слишком сомневался в правильности Пути, слишком не уверен был в том, что делал все правильно. Слишком сомневался в том, что заслуживает статуса ками храма Ясукуни.
И тогда на мосту ему встретился монах. Так всегда бывает - если ты не уверен, не знаешь, сомневаешься - тебе всегда кто-нибудь встретится. Иначе и быть не может. И монах выслушал Осаму.
Осаму рассказал про свой долг, про свои сомнения, про свою неуверенность - и тогда монах - а был это Будда Хотэй - сжалился над капитаном. Или решил пошутить над капитаном, кто знает - но любая шутка будды имеет свой, особенный смысл. Итак, Сатоси Осаму - я - уснул на мосту между небом и землей, и видел сон...
В этом сне он родился заново.
В 1989 году, в Москве, в семье неплохого мужика Александра Гаврилова, родился наконец мальчик. До этого родились две девочки, и радости Шурки - как же! Сын! - предела не было. Мальчика назвали Альбертом.
Альберт рос хорошо. Неплохо, на четверки, учился в школе. После школы поступил в универ, на ходовую специальность менеджера. С четвертого курса пошел работать, занимался продажей мебели. Собирался жениться. Все, как положено - машина, невеста, работа, диплом, корпоративные вечеринки, вот-вот идти брать ипотеку на квартиру.
Да, все, как положено.
Обычая история.
Альберт Александрович Гаврилов - это тоже я.
Капитан Сатоси видел сон, помните? Во сне может привидеться всякое, особенно во сне, насланном волей Смеющегося будды. И капитан Сатоси видел во сне, как Альберт очень устал на работе.
***
“В понедельник проснулся в десять,
Пришел на работу от нечего делать...”
Скучно работать. Очень скучно.
Зачем я тут сижу, вообще? Чтобы диваны лучше продавались? Чтобы оценивать спрос на кресла? Чтобы мой работодатель вытеснил конкурентов с рынка компьютерных тумб? Тогда мне дадут премию, я поеду в клуб, напьюсь... Отдохну. Развлекусь, можно сказать.
Через несколько лет меня повысят. Я стану начальником отдела менеджмента, мне прибавят зарплату. Я женюсь, заведу детей. Потом - собственную фирму, тоже заведу. Потом мне понадобится отдел менеджмента, я найму туда молодого глупого специалиста, только-только из института...
И ему будет на работе скучно.
“Шесть часов. Домой или к Вере?
Я выбрал Веру. Хотя не уверен...”
И я даже знаю, на ком женюсь.
О чем вообще идет речь? Все уже решено ведь - и почему, зачем это отменять? Зачем вообще что-то менять, почему бы кому-то думать, что тогда будет лучше, чем сейчас? Света не лучше и не хуже, чем любая другая из моих приятельниц, коллег, женщин, как принято говорить, моего круга. Она красива, она не глупа, она умеет считать деньги, мирится с моими привычками, не обижается на мои и кормит моего кота.
А люблю я ее, или нет - спросите кого-нибудь другого, я не знаю.
“Что, если сегодня забить на работу?
Пошёл на работу. Травил анекдоты...”
Черт возьми, я правда не понимаю, зачем я все это делаю. В детстве мечтал быть хакером. Или военным, каким-нибудь боевым... нет, не генералом, просто полевым офицером. Даже сны про войну видел.
Но российская армия не привлекает, романтические мечты детства - ну космонавтами тоже становились не все, еврейских корней нет... От добра добра не ищут, а сейчас я устроен, у меня есть еда, жилье, машина...
Кстати, может, я просто устал, а? Может, просто взять машину, да махнуть на Селигер на пару дней? Начальник меня отпустит, я точно знаю.
Может, там хоть полегчает.
“Что ты будешь делать в субботу, родной?
Что ты будешь делать в субботу, родной?
Я хотел бы забыться,
Я хотел бы влюбиться.
В эту субботу что-то случится со мной.”
Черт. Это худшая идея в моей жизни.
Машин ни черта нет. Хотя федеральная трасса, между прочим.
Бензоколонок нет последние километров сто. Хотя это вообще ни в какие ворота не лезет.
Местных нет. Хотя здесь же, судя по указателям, должна быть... то ли деревня, то ли село - Заречье, что ли?..
Мобильник не ловит.
И, черт, черт, черт, черт - КОНЧИЛСЯ БЕНЗИН!
Ладно. Спокойно. Надо бы, наверное, выставить аварийку и подремать. А то смеркается уже.
Утром будет лучше.
“Завтра я точно не приду на работу.
Что-то случилось в эту субботу...”
***
Первое, что он сделал - прикопался к первому же встречному с вопросом, что происходит, и где он вообще. Первым встречным оказалась госпожа хозяйка чайной, и Альберт немедленно начал засыпать ее вопросами. Хозяйка на вопросы отвечала, и в итоге их диалог прервал распорядитель богослужения с вопросом “как вы себя ведете?”. Альберт заткнулся. Во время моления Хатиману меня вштырило образом капитана в первый раз - а именно образом моления Хатиману в Манчжурии, со стрельбой в небо из карабинов. С этого момента, на самом деле, Сатоси-сан стал для меня отдельным, самостоятельным персонажем, а я обрел задачу на игру. Я решал, кто я - Альберт Гаврилов или Сатоси Осаму, и - кем бы я ни был - что мне делать дальше.
После моления Альберт встал и пошел в чайную, где добыл огня для трубки (я умудрился забыть в Москве зажигалку) и чашку чаю. Поскольку, по мнению хозяйки, денег у него не было (на самом деле, были - но он не знал ни того, что они у него есть, ни того, что это деньги, ни их стоимости), сговорились на том, что Альберт в случае необходимости хозяйку на полчаса подменит. Так что я сидел, пил чай и общался с хозяйкой и гостями - о том, что такое Хиган, что он, Альберт, тут делает, и как он тут оказался вообще. Именно в этом месте - во время беседы с духом-хранителем моста и госпожой ками свитков - меня начало накрывать таким, своеобразным философским настроем, на который потом нарвалась госпожа поэтесса.
Впрочем, до госпожи поэтессы было довольно долго - хозяйка меня попросила отнести в таверну нечисти чайник и принести его обратно, что я и пошел делать. Сначала какое-то время я искал собственно таверну нечисти. Во время этого поиска мне встретился Паук, признавший во мне японского офицера, оказавшему, дескать, Пауку в тридцать шестом или тридцать восьмом некоторую услугу. Я-Альберт очень удивился, попытался Паука разубедить, но времени на беседу особенно не было.
Чайник-то я до таверны донес, и стал ждать, пока он освободится - ну, чтобы обратно забрать. Подошел Паук, наябедничал на меня хозяину таверны - что, мол, офицер, а утверждает, что какой-то там Альберт. На пару Паук с хозяином показывали мне зеркальце, брали мое имя (впрочем, вернули), но сути произошедшего понять так и не смогли, в итоге позвали ками свитков, потому что у нее в свитке все написано. Альберт, правда, возможностями ками свитков не воспользовался, потому что, в конце-то концов, какая разница - как тебя зовут, Альберт или Осаму?.. Ну а потом Альберт сидел и ждал, пока чайник не отдадут. Ему, кстати, так и не отдали - отдали самой Кирое-но-дзеси, когда та пришла поприсутствовать на конкурсе. Во время ожидания, кстати, Альберт разговорился с госпожой белой лисой, которая объясняла ему, что именно могут ками, и что могут они это просто по природе своей.
А потом, когда чайник все-таки вернули законной владелице, Альберт таки перебрался обратно в чайную. Там - снова разговоры и разговоры, а потом - потом к Альберту обратилась Оно-но-Комати, с вопросами о том, как изменился мир и просьбой подсказать, что ей делать. Разговор вышел для Альберта значимым и сложным - потому что речь шла о деяниях и последствиях дел, совершенных в прошлых жизнях, об истинном и фальшивом, о решениях простых и решениях настоящих. О том, чего хочет человек, пытающийся избавиться от неупокоения, и поможет ли ему это. После этого разговора и очередного возвращения в чайную, где чаем поил уже Хаку, а не Кироя-но дзеси, Альберт ощутил необходимость срочно задать несколько вопросов Тихиро - о долге, о службе и о том, откуда приходят люди. Нашел ее и задал.
А потом был разговор с Абэ-но Сеймеем, и Альберт выслушал еще одну версию размышлений о долге. Версию хранителя равновесия, версию того, кто стоял между всеми и уравновешивал их, версию того, кого долг разлучал с любимыми, версию того, кого долг не пускал через мост. После этого Альберт понял, что не пойдет через мост. Не пойдет, и все тут. Не пойдет, пока не решит - кто же он, помимо того, что Альберт Гаврилов или Сатоси Осаму, не пойдет, пока не решит - что есть ЕГО долг, а не долг хорошего русского мальчика или благородного японского офицера. На том и порешил. Зато подошедшая Оно-но-Комати сказала, что решилась уходить на новый круг перерождений сама.
А потом был ритуал закрытия Хигана, на котором обвенчали Хаку и Тихиро, на котором ушли через Сандзу Абэ-но Сэймей, Минамото-но Хиромаса и Оно-но Комати, на котором стоял я с фонариком небожителей и факелом нечисти, по колено в воде, и остался очень, очень доволен. Пожалуй даже, в третий раз в жизнях - счастлив.
@темы: РПГ
-
-
24.08.2011 в 02:36